Эйсид Хаус - Страница 35

К оглавлению

35

Теперь-то ее называют шлюхой, и это заставляет меня чувствовать себя правым на все сто, когда я вспоминаю об этом, двух мнений быть не может. Я оттащил ее в сторону и толкнул вниз по лестнице, сказав ей убираться на хуй. Она ругалась как черт, а что же еще ей оставалось, и тут меня как громом поразила мысль: а что если старик знает об этом?.... Но я в любом случае ударил Глухого Джона в лицо и мы начали драться, что было чертовски плохим ходом с моей стороны, из-за силы Глухого Джона. Он повалил меня, уселся сверху и стал дубасить, колотя мою голову о черную плитку. Я полагаю, что именно в этот момент мне пришло в голову, насколько Глухой Джон старше меня. Это не из-за огромных размеров его члена, так и болтавшегося из штанов, пока этот козел сидел на мне, или его яиц, покрытых волосами. А больше из-за волосни на его лице, и его силы. Несмотря на его маленький рост, до меня дошло, что Глухой Джон не был того же возраста, как все остальные из нашей компании. Ему, возможно, было шестнадцать, возможно даже больше. Когда я осознал это, вот тогда у меня действительно сыграло очко. У меня глаза полезли на лоб, мне было только, типа, одиннадцать, и все вокруг кричали: «Ему достаточно. Оставь его».

Но ведь Глухой Джон был Глух, правильно?

Как бы то ни было, он отделал меня как последнюю скотину. Это избиение остановилось, когда какой-то чувак стащил его с меня и повел его вниз по лестнице. Я думаю, то был Камми, но на самом деле не уверен. По-любому, кто бы это ни был, он потащил Глухого Джона вниз по лестнице. Глухой Джон не сопротивлялся. Я полагаю, он мог прочитать на лице мальчика, что стрялось нечто неладное.

Шатаясь, я встал на ноги, моя сестра пыталась помочь мне подняться. Я выволок ее на улицу. Грязная корова заслуживала, чтобы ее лапал старик. Я думал, рассказывать ли об этом дома или нет, потому что мои мама и папа наверняка придут в ярость.

Когда я вернулся в гостиную, все остальные сгрудились вокруг кресла деда. Под ним была большая лужа мочи. Голова старого хрена свесилась набок, его глаза были закрыты, но рот открыт. Белые мыши сновали по краю лужи. Одна из них ползла через нее, та самая тварь со сломанными задними лапками. Уверившись, что Глухой Джон не заметит, я со всей силы опустил мой ботинок на эту маленькую гадину. Я знал о любви Глухого Джона к этой мыши, и это было в качестве расплаты за то, что он меня отделал. Когда я посмотрел вниз, мышь была еще жива, но полураздавлена. Ее вылезшие кишки тянулись по моче, но она все еще ползла вперед в агонии.

Я не понял, был ли старик в кресле мертв или нет, но в любом случае он был недалек от этого. Мне действительно досталось, особенно голове, но я был счастлив, понимая, что они заберут Глухого Джона, потому что старик помер или был полумертв.

Так и произошло. Глухой Джон больше никогда не появлялся в нашем районе. Об этом ходило множество слухов: типа старый хрыч не был на самом деле дедом Глухого Джона, и они оба спали на одном матрасе, если вы понимаете, что я имею в виду. Я бы не относился к этому серьезно. Вот все, что я могу сказать на эту тему. Это все слухи, и только два человека действительно знали, что происходило в этом доме, и они никому не могли рассказать об этом.

Я никогда не говорил ничего моей маме и отцу о сестре и Глухом Джоне. Она понимала, что должна держать рот на замке, и вообще со мной не разговаривала. Родители вскоре врубились, что с ней что-то не так, и когда ее спросили об этом, она распустила сопли. Дело повернулось так, что именно на меня спустили всех собак. На меня! Мой старик сказал, что я шантажист, а это самое худшее из худшего; особенно в семье и все такое. Он рассказал мне историю о том, как шантажировали одного педика, которого он знал в армии, и бедный маленький чувак покончил жизнь самоубийством. Так что меня выпороли, а сестре досталась вся их симпатия. Чертовы блюстители порядка, скажу я вам.

Я был доволен, когда они забрали Глухого Джона. Я ненавидел этого козла. Я места себе не находил с тех пор, как он меня избил.

ВСТРЕЧА В ХОЛЛЕ

15/2
КОЛЛИНГВУД

это не отразилось на общей картине, возмутившей меня больше всего. он воспринимает меня просто как отличную машинистку; никогда ничего не говорит. а я не хотела бы навсегда остаться секретаршей, я рассматривала это как средство для достижения чего-то более интересного. я планировала поступить в колледж и сдать дипломные экзамены в институт маркетинга, если только получу прибавку; единственный стимул работать на него. и даже если мне представится шанс спросить его насчет прибавки к жалованью, я промолчу. он же такой сексист и своей снисходительностью словно делает одолжение, если вы понимаете, что я имею в виду. не так как вы, мистер гиллеспи... извини, фрэнк, конечно. неужели я смущаю тебя, фрэнк? ты понимаешь, дело не в том, что я большая феминистка или что-то в этом роде, ну, я отчасти такая, но не верю в этот ярлык феминизма, согласно которому только мужчины являются обезумевшими от власти милитаристами, я имею в виду — посмотрите на тэтчер в фолклендах. я просто не хочу, чтобы ты думал, как будто я принимаю участие в каком-то движении за кастрацию мужчин, потому что это совсем не так. я действительно знаю, как доставить удовольствие мужчине, фрэнк, почему бы тебе не дать мне это, детка, почему бы и нет, фрэнк? я ручаюсь, он большой, да? ты всегда можешь определить это в мужчине, что-то есть в том, как он держится... да, он большой, и хорошо чувствуется в моей руке, весь пульсирующий, твердый, но он будет ощущаться даже лучше внутри меня... фрэнк... сейчас фрэнк... ОООО ДАААА! такое великолепное ощущение, бесподобно, ты действительно.... давай продолжай это делать.... уже кончаю. это так... О... О... О...

35