Эйсид Хаус - Страница 48

— Ну ты знаешь, Бобби, иногда это может так и казаться, но позволь тебе сказать, животные, ну, у них есть привычка делать всевозможные вещи по разным причинам, некоторые из которых мы просто не в состоянии правильно понять.

— Если Рико действительно любил нас, он должен был остаться!

— Позволь мне рассказать тебе одну историю, Бобби. Когда я был мальчиком, возможно не старше тебя, возможно чуть старше, моим героем был один парень. Эл, «Большой Эл» Кеннеди.

Лицо Бобби оживилось.

— Ангелы! — завопил он.

— Да, молодец, так оно и есть. Эл Кеннеди, лучший, черт возьми, питчер, которого я когда-либо видел. Хо-ээ! Я помню тот чемпионат, когда мы встречались с Канзас Роялз. Именно Эл Кеннеди вытащил нас. Хиттеры Роялз ловили один мяч за другим. СТРАЙК (страйк — в бейсболе пропущенный мяч — прим. перев.) РАЗ!

— СТРАЙК ДВА! — радостно и пронзительно крикнул Бобби, копируя своего отца.

— СТРАЙК ТРИ! — проревел Боб-старший.

— СТРАЙК ЧЕТЫРЕ! — выкрикнул Бобби, и отец и сын хлопнули по ладони друг друга.

— Я дам тебе четвертый страйк! Ну-ка, малыш, давай растянем это до седьмой подачи!

Они запели дружным хором:

— Своди меня на бейсбол

Посади в толпе болельщиков

Купи мне немного орешков и крекеров

Мне плевать, если случится землетрясение

Все болеют, болеют, болеют за Ангелов

Если они не выигрывают — это позор,

Потому что раз, два, три страйка проворонили

В старой игре в бейсбол!

Боб-старший почувствовал внутри приступ сентиментальности, что всегда забавляло малыша.

— Дело сложилось так, сынок, — заговорил он, и его лицо приняло серьезное выражение, — что Большой Эл ушел. Подписал контракт с Кардиналами. Я тоже говорил, что если бы Большой Эл любил нас, он бы не ушел. Боже, я стал ненавидеть Эла Кеннеди, и каждый раз, когда видел его по телевизору, играющим за Кардиналов, проклинал его. «Умри, Большой Эл, — кричал я. — Умри, грязный подонок!» Мой папа говорил: «Эй, сынок, не бери в голову». А однажды я по-настоящему обезумел, начал вопить в телевизор, как сильно я ненавижу Большого Эла, но мой старик просто сказал: «Сынок, ненависть — это забавное старое слово, и именно его ты должен употреблять как можно осторожнее».

Несколько дней спустя мой отец принес мне несколько вырезок из газет. Я принес их сюда. Всегда храню эти вырезки, — продолжал Боб-старший, кладя их перед своим сыном. — Я не жду, чтобы ты прочитал их прямо сейчас, любимый, но должен сказать тебе, они поведали мне одну очень особенную историю, историю, которую я никогда не забуду. Речь шла о катастрофе школьного автобуса в Сент-Луисе, штат Миссури. Один маленький мальчик, почему-то так получилось, вытянул самую короткую соломинку во всей этой заварухе. Этот малыш серьезно пострадал, и находился в коме. Выяснилось, что он болел за Кардиналов и его героем был никто иной, как Большой Эл Кеннеди. Как бы там ни было, когда Большой Эл Кеннеди услышал об этом малыше, он прервал свою поездку на охоту в Небраске и поехал обратно в Сент-Луис, чтобы поддержать ребенка. Большой Эл Кеннеди сказал ему: «Послушай, чемпион, когда ты выберешься отсюда, я покажу тебе как подавать». Ты понимаешь? Затем случилось что-то невероятное, — мягко и драматично сказал Боб-старший.

Глаза Бобби широко открылись в предвкушении.

— Что? Что, папа?

— Ну, сынок, — продолжил Боб-старший с трудом сглатывая, и его кадык дернулся. — Этот маленький мальчик открыл глаза. И что-то еще произошло. Угадай что?

— Я не знаю, пап, — ответил Бобби-младший.

— Ну, по-моему, я, типа, тоже открыл мои глаза. Ты понимаешь, что я имею в виду, Бобби?

— Я думаю... — начал недоуменно мальчик.

— Я пытаюсь сказать, сынок, только то, что необходимость ухода Рико не означает, что он не думает о нас и не любит нас; просто возможно есть кто-то, кто нуждается в нем гораздо больше, чем мы сейчас.

Бобби-младший немного подумал об этом.

— И мы никогда снова не увидим Рико, папа?

— Кто знает, сынок, наверное увидим, — сказал задумчиво Боб-старший, и почувствовал мягкое прикосновение ладони к его плечу. Он оглянулся и увидел открытые, влажные глаза своей жены.

— Ты знаешь, Бобби, — заговорила Сара Картрайт, с трудом подавляя эмоции. — Каждый раз, когда ты увидишь кого-то со светом любви в его глазах, ты будешь видеть Рико, потому что есть одна вещь, в которой ты можешь быть уверен, милый — если в глазах людей есть любовь, то именно Рико вызвал ее!

Сара поглядела на своего мужа, который широко улыбнулся и обвил рукой ее талию.

Он был на ней уже пять минут и его внимание начало переключаться на другие вещи. Бри и Ральфи уже должны быть в Анкоре, и их имена внесены в список на состязание в пул. Сегодня вечер с призовыми деньгами. Когда он натягивал ее, он видел, как шары отскакивают от кончика кия, рикошетируют от борта, и мягко закатываются в лузы. Он скоро выплеснет в нее свой заряд.

Тони всадил ей так сильно, как только смог, и почувствовал себя так близко, но одновременно так далеко от этого облегчения. Он потянулся к кофейному столику, примыкавшему к кушетке, и взял тлеющую сигарету. Он выгнул назад свою шею, сделал глубокую затяжку, и подумал о фотографиях Мадонны на сборнике видео-синглов.

Дело даже не в том, что потрахаться с Мадонной гораздо охуительнее, чем с множеством пезд здесь в округе, а в том, как она выглядит. Местные чувихи пытаются, черт возьми, копировать ее; каждый день, каждый чертов день. И как тебе полагается воспринимать кого-то, кто выглядит одинаково каждый чертов день? А ведь такая пизда, как Мадонна, понимает, что надо выглядеть каждый раз по-разному, и устраивать на людях немного охуенного шоу...